Улыбка светоносных образов
Новая экспозиция в музее «Литературная жизнь Урала ХХ века» (ул. Пролетарская, 10) пронизана удивительным светом, который играет, трепещет в бликах тонко прописанных натюрмортов, переливается в золотистом мареве пейзажей, перебирает пряди волос красавиц на портретах. Эти портреты — самая суть выставки, её квинтэссенция. Ведь и сама выставка называется «Свет Женщины». Автор персональной выставки художник Мирза МАМЕДОВ поделился с ВЕ своими размышлениями на вернисаже:
— Любой нормальный мужчина-художник любит писать женские портреты. Откройте наугад том мировой истории искусств, зайдите в любой музей, галерею или арт-салон и увидите прекраснейшую галерею женских образов. Это не значит, что художникам не нравится писать портреты мужчин или что на свете не существует замечательных живописных мужских образов. Всё это есть. Но в то же время когда ты берёшься за женский портрет, ты будто переключаешь регистры на своём инструменте, твоя кисть начинает звучать более нежно, более трепетно. Говорят, что сначала Бог создал Мужчину, а потом понял, что способен на большее, и создал Женщину. И чем больше смотришь на женщин, чем больше их изучаешь, чем больше творчески воплощаешь их образы, тем больше понимаешь, что эта притча не просто хороша и поэтична, но и, похоже, весьма правдива…
Пути искусства неисповедимы. С чего бы, кажется, было в своё время бакинскому юноше Мирзе оставлять благословенный юг, где небеса дышат ярким ультрамарином, а земля цветет миртами и магнолиями, и отправляться учиться в художественное училище в далёкий Свердловск… А отучившись в училище и затем в архитектурной академии, остаться здесь, на Урале, в Екатеринбурге, где зима длится чуть ли не по полгода… Как бы то ни было, Мирза Мамедов стал одним из ярких и самобытных художников уральской столицы. Он — член Союза художников России, доцент кафедры рисунка УралГАХА, и наш екатеринбургский арт-мир от внедрения в него южанина, несомненно, выиграл. И это вновь отчётливо понимаешь на персональной выставке Мирзы Мамедова «Свет женщины», представленной объединённым Музеем писателей Урала (ОМПУ) в Литературном квартале.
Образы женщин на выставке Мамедова очаровательны и разнообразны. В центре экспозиции вполне современный, я бы даже сказала «гламурный», «Портрет Елены». А рядом «Уральская рябина» — поэтичный образ русской красавицы в цветном платке. Скромная и загадочная, она смотрит на тебя с ускользающей полуулыбкой… Наверное, о таких девушках затаённо мечтают современные мужчины, подуставшие от всепобеждающей эмансипации. Мирза Мамедов ведёт нас дальше по своей женской галерее. И вот мы уже у работы «Дама с персиком». Образ рыжей задорной незнакомки в берете, играющей золотым сочным «шаром», будто современная Ева запретным плодом, манит, интригует, чарует. Мирза Мамедов объясняет:
«Художник всегда ощущает себя в контексте предшествующих эпох. Даже если следуешь по пути остросовременного искусства со всеми его «измами», перформансами и хэппенингами, даже если совсем отказался от классических технологий и жанров, всё равно ты в этом контексте. От диалога с великими — Рембрандтом или Репиным — тебе уйти не слишком удаётся. А уж если ты следуешь по магистральному пути, по главной дороге, классической, торной, то тем более то и дело обращаешься к опыту старых мастеров, пытаешься постичь их приёмы, проникнуть в их тайны. Но моя «Дама с персиком» — это не просто диалог с великим Валентином СЕРОВЫМ и его чудесной Верочкой МАМОНТОВОЙ. Это ещё и образ нашей современницы, которая легко воспаряет над временами и может переглядываться со свой предшественницей. В этом ещё одна тайна Вечной Женственности, о которой писал Александр БЛОК. Мы вечно будем стремиться разгадать её загадку и никогда не сможем этого сделать. И это замечательно!..»
Смотрю на его «Синильгу» и вспоминаю нежные слова cтихов: «Росу голубую склевала синица,/Над южным болотом струится рассвет,/Мы снова уходим, и снова Синильга/Берёзовой веточкой машет нам вслед…». Странный образ красавицы-шаманки, которую мы встречаем на страницах шишковского романа «Угрюм-река» и чьё имя с эвенкского переводится как «Снег», вдруг возникает и на этой тонкой, лёгкой, светлой выставке. И ничуть не противоречит ни «Уральской рябине», ни «Портрету Елены», ни «Даме с персиком», а напротив — открывает ещё одну из бесконечных ипостасей той Вечной Женственности, которые не устаёт воплощать художник.
Загадка «Света Женщины» открывается Мирзе Мамедову не только в портретах или мифологических образах. Даже когда он берётся за натюрморт или пейзаж, и там звучит мелодия той самой Песни Торжествующей Любви. Пишет ли он плоды граната или зелёные лаймы в бронзовом сосуде, узкую бутылку тёмного стекла с покатыми плечами или весну в горах, везде чувствуем мы светоносную улыбку его музы…
