Двойной портрет в городском интерьере
Музей истории Екатеринбурга накануне Дня города осуществил свой желанный замысел. 18 августа здесь торжественно открылась выставка, посвящённая двум выдающимся личностям, которым наш город обязан своим рождением, — Георгу Вильгельму де ГЕННИНУ и Василию ТАТИЩЕВУ.
Представляя новую работу первым гостям, директор музея Расим НАЗИПОВ объяснил, что двойная «персональная» выставка создана по типу известного в живописи приёма — парного портрета, потому и названа «Исетский диптих». В этом масштабном проекте участвовали многочисленные друзья-партнёры музея: Музей истории Санкт-Петербурга, Музей истории религии (тоже питерский), Государственный Исторический музей (Москва), Государственный архив Свердловской области, Екатеринбургский музей изобразительных искусств…
Выставка открывается портретом Петра I кисти КОРЗУХИНА из собрания ЕГМИИ: ведь оба героя — «птенцы гнезда Петрова». А дальше мы идём к портрету ближайшего соратника императора Петра — Георгу Вильгельму де Геннину, Виллиму Ивановичу, как называли его в России. Генерал де Геннин и капитан Татищев — антиподы и по характеру, и по стилю жизни, и по методам достижения цели. Контрастность личностей очевидна уже в самом расположении артефактов и документов, связанных с каждым из отцов-основателей нашего города. Они разместились на противоположных сторонах галереи второго этажа. Творческая группа музейщиков и художник Пётр МАЛКОВ создавали, используя документы, картины, редкие книги и разнообразные артефакты, образ выставки как конфликтный и при этом плодотворный диалог двух крупных личностей. Даже стул генерала — жёсткий, простой, с деревянным сиденьем и высокой спинкой, заставляющей сидящего не расслабляться, держаться прямо, спорит с роскошным, в золоте и бархате, «почти троном» капитана на противоположной стороне зала…
Объединяет же всё яркая композиция, сочетающая элемент екатеринбургского герба — трёхмерный абрис плавильной печи с образом огня, который преобразовывает руду в железо и медь. В металл, ставший «хлебом» города-завода. На пламени бархата возвышается глыба руды, напоминающая формой сердце. Так в огне у воды, на берегах Исети, «выплавлялся» наш город. Вода и огонь непримиримы. Основатели города — оба истовые радетели общего дела — похожи на спорящие стихии.
Прагматик, практик, безукоризненно, до щепетильности честный человек, обладающий при этом полнотой власти, генерал Геннин стремился к созданию города по европейскому образцу. Именовал его на немецкий лад: «Екатеринбурхъ». А капитан Татищев, учёный и дипломат, был приверженцем названия русского — «Екатеринскъ». Он заботился не столько о самодостаточности и самостоятельности города-завода, как Геннин, но о его «вписываемости» в Российское государство на благо державе. Геннин был, что называется, строг, но справедлив, стремился, чтобы разные народы и конфессии сосуществовали на Урале мирно. Татищев же, заботясь чрезвычайно об образовании людей (создавались школы, библиотеки), мирности нравов не придавал особого значения, его методы были далеки от европейской корректности.
Но это был XVIII век. И дело не в том, что кто-то из выдающихся личностей в чём-то совершеннее другого. Важно, что их усилиями — европейца и «азиата» — создан город на границе Европы и Азии, отличный от других, и часто — в лучшую сторону. Первую экскурсию провела куратор выставки, заведующая музейным экспозиционным отделом Нинель БРИТВИНА. Она рассказала о знакомых каждому екатеринбуржцу героях «двойного портрета» много незнакомого. Теперь для первых экскурсантов отцы-основатели Екатеринбурга — не близнецы-братья, не застывший в бронзе парный памятник на Плотинке, а сложные люди — живые, просто жившие давным-давно в одном с нами городе.
