Город-невидимка из подполья

Этот город существовал как будто в параллельной вселенной. Екатеринбуржцы в начале ХХ века, в пору, предваряющую грандиозные социальные потрясения, не пересекались в своей обычной жизни с «пришельцами» из совсем иного мира, а если и встречались, то не подозревали в них «иных». Но это тоже был Екатеринбург — подпольный. На выставке «Мы с Полярной звезды» тот город вышел из тьмы подполья, преодолел вековую преграду времени и наглядно предъявил свидетельства своего тайного существования.

Музей истории Екатеринбурга (ул. К. Либкнехта, 26) и Управление культуры Администрации города Екатеринбурга 10 июля впервые представили посетителям эту новую экспозицию, посвящённую 100-летию Февральской и Октябрьской революциям. Среди первых экскурсантов были представители музейной общественности. Даже эти профессионалы, погружённые в историю столицы Урала, открыли для себя её неизвестные страницы. В вернисаже «Мы с Полярной звезды» приняли участие заместитель начальника Управления культуры Администрации города Екатеринбурга Татьяна ЛЕОНТЬЕВА и его главный специалист по музейно-выставочной деятельности Лариса ПЕТРОВА, отметившие исследовательскую и экспозиционную новизну выставки, интересную работу музейщиков по её воплощению.

Заведующая экспозиционно-выставочным отделом МИЕ Нинель БРИТВИНА подчеркнула, что в этой работе участвовала большая музейная команда. Это художники Наталья ХОХОНОВА и Пётр МАЛКОВ, главный хранитель фондов Наталья БОРОВИКОВА, фотограф Полина СТАДНИК и многие другие сотрудники разной специализации, все музейные службы. Первую экскурсию по «граду-невидимке» для нас провёл автор идеи выставки и её куратор Евгений БУРДЕНКОВ, заведующий научно-информационным отделом Музея истории Екатеринбурга.

А за полчаса до начала экскурсии, чтобы попасть на вернисаж, нам пришлось при входе в музей назвать пароль. Вот этот самый, который и стал названием выставки: «Мы с Полярной звезды». Тем, кто пароля не знал, вручали чистые бумажные квадратики без надписей. После «подпольной» обработки на листках проступили синеватые бледные буквы, написанные симпатическими чернилами: «Дайте десятый том Чехова» или «Что-то не видать «Дружеских речей». Оказывается, о месте встречи подпольщики договаривались таким конспиративным способом, например, в Библиотеке Софьи ТИХОЦКОЙ, которая сейчас зал МИЕ с экспонатами. Кстати, внучка владельца дома генерала А. Г. КАЧКИ, где расположен музей, Елизавета КАЧКА тоже была сочувствующей участницей подпольной работы. Если с Чеховым ясно, то вот «Дружественные речи» — издание многим нашим современникам незнакомое. Надо было порыться в газетах-журналах, а потом сказать про «Дружественные речи» — на самом деле совсем не дружественные: черносотенное издание. И тогда в ответ на эту фразу тихонько сообщали адрес явки. Можно было прийти и в парикмахерскую на Успенской улице, там за стрижкой-бритьём поинтересоваться: «Есть ли новости с Ирбитской ярмарки?» и получить тайное послание. Пароль «Я с Полярной звезды» ассоциировался и с одноимённым издательством и журналом, и с тайным обществом декабристов.

Евгений Бурденков рассказал, что люди, занимавшиеся подпольной революционной работой, действительно могли восприниматься как пришельцы из параллельного мира. Выставка анализирует, представляет в документальных и бытовых предметных подробностях архетип такого екатеринбургского человека из подполья. Наш екатеринбургский подпольщик времён первой русской революции 1905 года и последующих революционных событий до сих пор не вошёл как образ персональными строчками в советскую мифологию о борцах-революционерах. Потому что огромное их количество перемололи жернова сталинских репрессий. Говорить об этом во времена тотальной коммунистической идеологии было невозможно. Научную работу историков тоже остановить невозможно. Выставка знакомит нас и с типичным образом екатеринбургского революционера — в инсталляциях-метафорах. И с конкретными личностями, о которых стало известно из архивных справок, донесений полиции и жандармерии.

Каждая грань объёмного, как афишная тумба, подсвеченного изнутри «короба» — цитата из Александра ГЕРЦЕНА, Михаила БАКУНИНА, Сергея НЕЧАЕВА… «Революционер — это человек обречённый…» — из нечаевского «Катехизиса революционера». Мы наглядно убеждаемся в справедливости этого изречения на выставке. Люди уральского революционного подполья — не только романтики не от мира сего, а сознательно отказавшиеся от многого свойственного человеку, даже от имени.

Вот в витрине фарфоровые селёдочница и сырная доска, вышитый мешочек-саше, подсвечник, которыми два подпольщика пользовались в обычной жизни. Их имён, данных при рождении, почти никто тогда не знал, только клички. Андрей с его «митинговым басом» — Яков СВЕРДЛОВ, чьё имя носил во времена СССР Музей истории Екатеринбурга. Ольга — его спутница жизни Клавдия НОВГОРОДЦЕВА. Над нехитрым бытовым набором стенд с фотографиями, уходящий к музейному потолку, словно в небеса, к той Полярной звезде. Под каждым снимком указана подпольная кличка: Сима (Серафима ДЕРЯБИНА), Маузер (Пётр ЕРМАКОВ), Титыч (Александр ЧЕРЕПАНОВ), Зверь (Мария ЭССЕН), Матрёна (Пётр СМИДОВИЧ)… Для конспирации мужчины иногда брали женские клички, а  женщины — мужские. Некоторые псевдонимы соответствовали и характеру носителя, и последующим деяниям. Так, Демон — Розалия ЗЕМЛЯЧКА стала одним из организаторов красного террора.

Выставка идёт тремя параллельными «линиями». Посередине — Главная улица Екатеринбурга, вернее, её метафора. Узнаваемые дома: мужская гимназия (гимназия № 9), женская гимназия (первое здание Педагогичекого института), кинотеатр «Колизей» (он и сейчас «Колизей»)… Фотографии екатеринбуржцев — групповые, семейные, где явно различимы даже влюблённые парочки. Это видимый город. А справа и слева — «линии» града-невидимки, подпольного, скрытого тьмой тайны. Евгений Бурденков провёл нас по ним, вооружившись фонариком. Луч освещает «сеть подполья» на стене, опутавшую город, план Екатеринбурга 1910-го, где красным революционным цветом помечены нелегальные квартиры, места сходок большевиков — 50 тайных адресов, которых в реальности было ещё больше. И, может быть, в этих сходках участвовали как раз те, кого мы видели на обычных фотографиях: очень симпатичные молодые люди — гимназисты, реалисты, визовские рабочие, почти тургеневские барышни.

«Техники» — важнейшее для подпольщика. Примитивный гектограф, типографская касса с шрифтом, матрицы, прочитать которые можно было только с помощью зеркала, типографские же валики для краски. Над залом летучими облачками трепещут листовки, а рядом вверху — чёрное пальто, из которого вываливаются газетные номера. Жандармы схватили 1 февраля 1907 года (по ст. стилю) экспедитора первого номера газеты «Рабочий» (потом «Уральский рабочий»), пытавшегося спрятать под полами пальто часть тиража. Заподозрить этого странно толстого гражданина в неблагонадёжности не составило труда…

Экспозиция завершается железной тюремной дверью, ржавой, с «глазком» для подсматривания. Это подлинная дверь в камеру-одиночку пермской тюрьмы, где сидел Свердлов. Почти никому из «пришельцев с Полярной звезды» не удалось избежать арестов и ссылок. Но выйдя на свободу, они снова и снова скрывались во тьме подполья, чтобы готовить события, 100-летие которых отмечаем в  2017-м. Они посещали подпольные марксистские школы, где их просвещали товарищи Андреи, Ольги, Звери и Демоны. Реконструкция такой екатеринбургской школы с четырьмя лавками на берёзовых чурбанах, керосиновой лампой, свечой в бутылке на столе и портретом Карла Маркса на стене представлена на выставке. Они ведали, что творят, но не знали, что будет…