В США сиротам плохо. А в России?

Трёхлетнего Максима КУЗЬМИНА, усыновлённого американской супружеской четой ШАТТО и погибшего месяц назад в Техасе то ли по недосмотру, то ли от побоев, то ли просто от сердечного приступа (у малыша ещё в России был официально диагностирован порок сердца), уже не вернёшь. И концов в этой истории тоже не найдёшь. Точнее, концы-то вот они: по данным официального расследования, проведённого американской стороной, мальчик качался на качелях, упал и получил, как выражаются криминалисты, «травмы, несовместимые с жизнью». Печально, но — бывает. Удивительно другое: как ловко некоторые наши общественные деятели умеют превратить трагедию в политическое шоу с таким опасным душком, что сам Никита Сергеевич ХРУЩЁВ с его «кузькиной матерью» от ужаса в гробу бы перевернулся.

Казалось бы: вот оно, лишнее доказательство того, что российских детей отдавать на усыновление в Штаты нельзя. Но! Случись такое в любом из регионов России — ни СМИ, ни омбудсмены, ни депутаты Госдумы на такую нелепую смерть не обратили бы никакого внимания. А тут господин АСТАХОВ публично, в присутствии телекамер и диктофонов (специально для такого дела пресс-конференцию созвал) обвинил супругов Шатто в даже не случайном — а самом что ни на есть преднамеренном убийстве приёмного дитяти. Причём деталей не уточнил. То ли они в приступе ненависти ко всему русскому избили бедного мальчика до потери пульса, то ли накормили сильными психотропными препаратами. От которых мальчик и стал слегка заторможенным — и по причине заторможенности упал с качелей...

А дело-то совсем в другом. В разнице общественной реакции на техасскую трагедию в России — и в США. Что делает американская сторона сразу же после того, как ЧП с Максимом было предано широкой огласке? Прячет концы в воду? Во-первых, ведёт расследование, и не для галочки, а по всей форме: с допросами свидетелей, врачей, сотрудников частного агентства по усыновлению, через которое Максима и передали в семью Шатто. Привлекает для получения дополнительной информации дипломатические структуры, в том числе генконсульство России в Техасе и Госдеп США (выполняющий функцию МИДа). Даже готова обсуждать вопрос о возвращении в России Кирилла Кузьмина — родного брата погибшего Максима, который также усыновлён американской семьёй.

А что делает российская сторона в лице омбудсменов, органов юстиции и ряда центральных СМИ? Говоря в двух словах — поднимает волну. Сначала обвиняет приёмных родителей в преднамеренном убийстве (как оказалось, несколько преждевременно). Потом берёт свои обвинения назад. Потом всё-таки инициирует возбуждение против приёмной матери уголовного дела, более того — объявляет Лауру Шатто в международный розыск, хотя женщина сиднем сидит в своей «Техасщине» и скрываться от следствия не собирается. Наконец, устраивает на центральном федеральном телеканале ток-шоу, куда приглашает внезапно протрезвевшую мамашу Максима и её, мамашиного... как бы сказать помягче... нынешнего бойфренда — а до кучи ещё и депутатов, работников органов опеки Псковской области (откуда покойный Максим был родом), журналистов, православных батюшек, пару-тройку писателей. Зачем? С какой целью?

Чтобы это понять, займёмся простой арифметикой. На сегодняшний день известно 19 случаев гибели несовершеннолетних российских детей от рук американских усыновителей, начиная с 1996 года. Возбуждено и расследуется 9 уголовных дел по фактам посягательств на жизнь и здоровье 12 российских детей, усыновленных гражданами США. В то же самое время в России, согласно опять же официальной статистике, ежегодно около 2 миллионов детей подвергаются физическому насилию со стороны родителей, 10% процентов из них (то есть порядка 200 тысяч человек) в результате этого насилия погибают, около 50 тысяч бегут из дома, а 2 000 детей в результате зверского обращения со стороны взрослых заканчивают жизнь самоубийством. Причём, согласно данным исследования, проведенного несколько лет назад в Ижевске, Самаре и Саратове, 30% россиян признались, что сами применяют к детям телесные наказания, причём большинство используют достаточно жёсткие меры: порку ремнём, избиение. И ничего зазорного в этом не видят.

Ну ладно, согласимся, США — страна для российских сирот крайне опасная. Значит, пора уже наладить наши, российские, посконные и «домотканые» механизмы усыновления и опеки. А с этим в родных пенатах очень и очень всё непросто. Как поётся в известной песенке из мультика про пиратов, «легче локоть укусить», чем пробиться через бюрократические кордоны, оформляя опекунство или патронат. Из-за этого начиная с 2007 года количество российских граждан, рискнувших взять на воспитание чужого ребёнка, стало резко снижаться: всего за 3 года с 129,5 тысячи до 75,8 тысячи. В результате по данным на 2011 год из почти 666 тысяч российских детей, оставшихся без родительского попечения, лишь 67,5 тысячи получилось пристроить в патронатные семьи, 56,7 тысячи отданы под опеку, 7,4 тысячи усыновлены...

Есть и ещё одна проблема: из упомянутого числа 6 337 детей возвращены обратно в приюты. То есть 7,1% от общего количества усыновлённых. Иностранцы же за аналогичный период вернули обратно в Россию всего 0,1 процента усыновлённых российских сирот.

В 2009 году к уголовной ответственности за преступления в отношении детей, принятых на воспитание, были привлечены 105 граждан России, из них 24 человека — за совершение преступлений, повлекших гибель, либо причинение вреда здоровью приёмных детей. Учтём, кстати, высочайшую латентность подобных преступлений. Говоря проще, должно произойти нечто экстраординарное, чтобы отношения родителей и ребёнка попали в поле внимания наших правоохранителей.

Может с этой страшной цифирью что-то поделать пламенный омбудсмен Астахов? Видимо, нет. А Следственный комитет при Прокуратуре РФ? Аналогично. А депутатский корпус? Ответ очевиден. Раз до сих пор ничего не сделали — значит, не выработали ни юридический, ни административный инструментарий для реальной, а не «шоуменской» защиты прав сирот. А раз так, то граждане вполне вправе задать резонный вопрос: на своём ли месте все эти должностные лица? Вопросец-то страшненький. И чтобы он не прозвучал — нужен громкий отвлекающий скандал.

Так что как ни цинично это прозвучит, но злосчастные качели в Техасе, лишившие жизни Максима Кузьмина, некоторым российским деятелям «детской правозащиты» дали ещё один шанс на политическое и профессиональное выживание. Правда, тактический выигрыш оборачивается стратегическим проигрышем. Ведь каждый такой скандал привлекает внимание к теме защиты детей от насилия родных и приемных родителей — и без разницы, где это насилие происходит.