За что премируют? За космос, антибиотики и… хлеб

Февраль в России не особо богат на праздничные даты. Навскидку можно припомнить разве что День защитника Отечества и День всех влюблённых. И мало кому известно, что в первой декаде февраля у нас, оказывается, празднуется День российской науки. Примерно в эти же дни в Екатеринбурге проходит церемония вручения Демидовских премий — своего рода «Нобелевки» российского разлива.

За 184 года существования этой премии её лауреатами не раз становились учёные поистине великие, да ещё и всемирно известные: географ и путешественник Иван КРУЗЕНШТЕРН, химик Дмитрий МЕНДЕЛЕЕВ, хирург Николай ПИРОГОВ, физики Борис ЯКОБИ и Жорес АЛФЁРОВ, математики Юрий ОСИПОВ и Борис РАУШЕНБАХ… А вот из «птенцов» уральской науки лауреатами Демидовской премии за всю её историю стали всего 10 человек. Причём последний по времени раз — аж 5 лет назад. И среди номинантов 2014 года уральцев, увы, опять не оказалось. Все три нынешних лауреата… Правильно, москвичи.

Конечно, никакой особой трагедии в этом факте нет. Во-первых, персоналии номинантов на премию определяются ежегодно Попечительским советом Демидовской премии, причём по отраслевому принципу. Скажем, в прошлом году решили номинировать учёных в сфере математики, биологии и наук о Земле, в нынешнем — в сфере физики, химии и сельского хозяйства. По словам члена-корреспондента РАН, зампредседателя УрО РАН Николая МУШНИКОВА, входящие в состав совета академики могут выдвигать на соискание премии не одну, а сразу несколько кандидатур, из которых затем в ходе демократичного голосования выбирается наиболее оптимальная. Во-вторых, все трое нынешних лауреатов — без преувеличения фигуры первой величины в российской науке и премию получили вполне заслуженно.

Астрофизик Николай КАРДАШЁВ (в честь которого система поиска инопланетных цивилизаций во Вселенной так и называется — «шкала Кардашёва») — за разработку самого большого в мире радиотелескопа «Радиоастрон». Несколько лет назад он был установлен на околоземной орбите, благодаря чему учёные всего мира получили уникальную возможность исследовать и фиксировать с высочайшим разрешением космические объекты любой дальности, включая «чёрные дыры» и галактики, отстоящие от Земли на миллиарды световых лет. Правда, работа над этим проектом стартовала ещё «при Брежневе», а завершена была только в 2010 году — ну так утешимся тем простым фактом, что у «заграницы» такой высокоточной техники вообще нет. Впрочем, по словам Николая Кардашёва, «Радиоастрон» — тоже не предел возможностей при исследовании дальнего космоса: в обозримом будущем (но не раньше 2019 года) в околоземное пространство будет выведена ещё более мощная орбитальная обсерватория — интерферометр «Миллиметрон». А в разработке этого проекта участвуют, между прочим, и уральские астрофизики, в том числе и сотрудники Коуровской обсерватории.

Второго демидовского лауреата — химика Олега НЕФЁДОВА научной общественности тоже представлять не надо. Тоже имя вполне знаковое: патриарх отечественной химии, Олег Нефёдов прославился разработкой циклина (высокоэффективного горючего для ракетно-космической техники) и — что для большинства «простых смертных» куда более актуально — технологии синтеза фторорганических соединений для изготовления антибиотиков 4-го поколения.

Ну а заслуги академика-селекционера Баграта САНДУХАДЗЕ перед жителями России каждый из нас может ежедневно наблюдать на своём обеденном столе: пшеничный хлеб, выращенный в средней полосе России. Мало кто знает, но до 1907 года пшеница в Нечерноземье была злаком экзотическим, а хлеб делали в основном из ржаной муки, потому что рожь лучше переносит суровую русскую зиму и меньше подвержена «полеганию». На то, чтобы вывести 15 новых, не боящихся мороза, ветра и дождя сортов пшеницы, пригодных для культивирования в русских зонах рискованного земледелия, у академика РАСХН Баграта Сандухадзе ушло без малого три десятка лет. Зато теперь демидовский лауреат уверен: если дать этим и другим разработкам российских селекционеров зелёный свет, урожайность отечественного агропрома вырастет до 70—80, а то и 120—130 центнеров зерновых культур с гектара. То есть Россия сможет… догнать и даже перегнать в этом вопросе Германию и Великобританию — страны отнюдь не аграрные. Звучит как горький анекдот, но — увы, на данный момент это и есть реальность.

Как же разорвать этот порочный круг и добиться скорейшего внедрения отечественных ноу-хау в производство, чтобы сделать уже былью сладкую сказку об импортозамещении, а попутно и остановить процесс «утечки мозгов» за рубеж? По мнению Олега Нефёдова, озвученному в четверг на пресс-конференции в РИЦ «ТАСС-Урал», нужно заранее создавать для одарённых школьников некие «подготовительные ступени» в виде спецлицеев, выпускникам которых, мол, будет тут же прямая дорога в конкретные научные институты. А чтобы усилить смычку между наукой и производством, следует создать что-то вроде современного аналога советского Комитета по науке и технике, а не сваливать всю нагрузку по координации этого процесса на федеральное Минобрнауки.

А председатель президиума УрО РАН Валерий ЧАРУШИН уверен: нужно возрождать отраслевую науку (которая во времена СССР была надёжным передаточным звеном между «фундаментальщиками» и «промышленниками»), строить больше инженерных и технологических центров, вкладывать деньги в создание технокластеров. В Екатеринбурге, кстати, такой технокластер в конце прошлого года открылся при УрФУ, но сугубо юридически он подчиняется не университету, а региональному правительству. Видимо, регионалы в итоге и станут решать, какой из разработок уральских учёных давать зелёный свет и финансировать её внедрение на производстве, а какую на время «положить под сукно». В любом случае будем надеяться, что уральские учёные «пролетели» мимо Демидовской премии-2014 по причинам объективным, а не потому, что во главе Демидовского фонда стоит чиновник, являющийся по совместительству главой Свердловской области.