Танцующие в темноте
Сказка братьев ГРИММ и сюжет петрушечного представления из русского фольклора соединились в премьере «Стоптанные на балу туфельки» на Малой сцене нашего ТЮЗа (ул. Карла Либкнехта, 48). Казалось бы, тайна раскрыта уже в названии, и нечего гадать, где же пять принцесс умудрились за пару лет стоптать пять тысяч пар дорогих нарядных туфель. Но тайна в спектакле есть. И не только в сюжете. Хотя царь (здесь он не европейский король, а именно русский царь рубежа прошлых столетий в исполнении Вячеслава ОТСТАВНЫХ) совершенно растерян. Он одержим целью узнать, где же происходит это еженощное истребление дорогой обуви: так ведь и разориться недолго! Девочки не сознаются, но каждое утро строгая Гувернантка со скорбно насупленными бровями (Валентин СМИРНОВ) собирает в ящик из-под девичьих кроваток сношенные до дыр золочёные с бантиками туфли — вещественные доказательства для предъявления царю.
А принцессы-то, оказывается, танцуют в темноте в таинственном саду, пробираясь туда через заповедный подземный ход, что спрятан под кроватью старшей из них. Каждую ночь они, прекрасные, светлые, весёлые, становятся на балу самими собой, дышат сладким воздухом свободы. И кружатся, кружатся в запретных танцах, и темнота для них желанней светлого дня в постылых благовоспитанных рамках приличий.
Автор идеи, режиссёр и художник нового спектакля ТЮЗа «Стоптанные на балу туфельки» Эмили ВАЛАНТЕН известна екатеринбуржцам. Мэтр европейского театра, глава собственной театральной компании, на её счету имеются и постановки для Авиньонского фестиваля и в самом знаменитом театре Парижа «Комеди Франсез»… Ровно пять лет назад она поставила спектакль в Екатеринбурге, в Театре кукол. Российско-французская театральная история по сказке Жорж САНД «Грибуль-простофиля и господин Шмель» принесла Эмили Валантен как художнику Национальную премию «Золотая Маска-2011». И почти одновременно с этим награждением она стала кавалером Ордена Почётного легиона — за вклад в искусство Франции.
«Грибуль» удивил в своё время екатеринбургскую публику необычными куклами, такими далекими от представления зрителей о том, что в кукольном театре они обязательно должны быть хорошенькими. История же о добром мальчике Грибуле, выросшем в семье жадин-стяжателей и при этом не поддавшемся искушению богатством господина Шмеля, требовала совсем другой эстетики. Она была воплощена в грубых, словно «топором рубленых» куклах родственников Грибуля, в волшебных недобрых пчёлах, трансформирующихся причудливым образом, в атмосфере детской, где за пианино сама Жорж Санд могла рассказывать своим детям эту поучительную сказку.
Второй спектакль Эмили Валантен в Екатеринбурге — в ТЮЗе, с драматическими актёрами. И это снова её авторский спектакль: от драматургии до сценографии. Пьеса, где русские сказки сплетены с европейской, написана ею по-французски и переведена, как в своё время «Грибуль», Натальей САННИКОВОЙ, директором Центра современной драматургии. Режиссёр соединила в спектакле три театральных жанра: драму, хореографию и театр кукол. Под её руководством тюзовцы освоили искусство вождения марионеток, тростевых кукол, маленьких перчаточных. А хореограф Александр ПЕТРАЖИЦКИЙ поставил все танцы с куклами и без. Царские дочери — Елена СТРАЖНИКОВА, Ольга МЕДВЕДЕВА, Мария ВИКУЛИНА, Алеся МААС, Дарья БОЛЬШАКОВА — завораживают танцами в темноте сада, как виллисы в «Жизели».
Невесты царской крови, в отличие от виллис, — живые, но свобода их тоже призрачная. А с утра красивая магия танца растворяется, и они, вроде бы такие послушные батюшке-царю дочки, предстают совсем другими. Девочки жестоко злорадствуют участи очередного принца, приставленного царём в «следователи» — за руку и сердце одной из пятерых. Не доглядел, не разгадал — голова с плеч. Только самая младшая плачет, жалеет, да и врать ей надоело, но сёстры лишь насмешничают. Неужели танец стоит человеческой жизни? Удачливый парень (Сергей МОЛОЧКОВ) раскрывает царю секрет танцев в темноте, и дочкам приходится объяснить отцу, почему: «Когда мы танцуем, как танцуют в Москве, мы дышим воздухом Москвы… Когда танцуем, как танцуют в Париже, дышим воздухом Парижа…» В своих объяснениях они добираются даже до Екатеринбурга. Как жена Петрушки из кукольного представления, которое им показал заезжий петрушечник во дворце, повеселил монарха.
Новых туфелек у принцесс больше не будет, танцы в темноте кончились. Но, наверное, закончилась и темнота несвободы. Царь-отец отдал сметливому молодому мужику младшую принцессу в жёны (с её согласия). А о судьбе четверых, стоящих перед ним босыми, крепко призадумался. Надо ли было отцовской волей держать их под замком в ожидании подходящих принцев и самому провоцировать тьму обмана…
В прологе спектакля, в интерлюдиях с куклами — дамами и кавалерами, строгими гувернантками, влюблёнными и свободолюбивым малышом-купидоном — тема «танцев в темноте» представлена, сыграна, протанцована. По мере дальнейшего действия эта пластика без слов проясняет и смысл сказанного, и суть сделанного, и тайну стоптанных туфелек, которая оказалась такой печальной и простой.
