Чересполосица функций в перекрестье бюджета

О масштабах и роли России можно судить, оперируя географическими, экономическими (страна в десятке ведущих экономик мира), на худой конец даже демографическими (как-никак, по населению мы восьмая страна в мире) категориями. Но можно и по числу управленцев: похоже, именно тут мы теперь — как ранее в космосе и балете — впереди планеты всей.

Это признание рабочей группы по подготовке вопроса о перераспределении полномочий между Федерацией и регионами и путях совершенствования межбюджетных отношений, прозвучавшее на прошедшем в понедельник под председательством Президента и с участием главы Правительства, федеральных министров, губернаторов etc заседании Государственного совета, как мне показалось, ошеломило даже всё знающих членов высокого собрания. Одних только территориальных структур федеральных органов исполнительной власти по стране насчитывается более чем 2 700 (то есть их по 30—40 в каждом из субъектов РФ!), а количество служащих в них превышает численность всех (!) чиновников региональных и муниципальных администраций, вместе взятых.

Начиная с 2004 года из Центра на уровень регионов (а в некоторых редких случаях — и муниципалитетов) были переданы в том или ином виде — как делегированные либо в качестве собственных — 150 полномочий, но штат «наблюдающих» за их исполнением, похоже, рос пропорционально. Сегодня встаёт вопрос о том, что ещё до 100 полномочий (которые осуществляются сегодня более 220 тысячами федеральных служащих в 18 министерствах и ведомствах!) можно было бы отправить вниз, в губернии и органы местного самоуправления. Но тогда что, ждать очередного «московского десанта» контролёров, посредников, к которым губернским и муниципальным начальникам придётся ходить на поклон, дабы «выбить» разрешение на практические действия и согласовать открытие шлюза для финансовых потоков?

Дело даже не в армаде чиновного аппарата (который, к слову, содержится на бюджетные деньги) — что само по себе признано ненормальным, — речь на Госсовете шла об эффективности исполнения социально-экономических функций государства и местного самоуправления, их стимулирующей роли. Существующая чересполосица в уровнях управления, налоговые диспропорции, перекрёстно-встречные движения бюджетных средств порождают в иных случаях иждивенчество, в других — когда честно заработанное в территориях уходит незнамо куда — апатию; но во всех ситуациях столь явное несовершенство финансово-бюджетной и управленческой схем приводит к размыванию ответственности власти за развитие конкретных территорий.

А коль не определены конкретные цели трат применительно к условиям и особенностям жизни данных территорий, деньги просто перестают работать: бюджеты территорий, где нет плана развития, выходят, как правило, не инвестиционными, как это должно быть в современной экономике, а распределительными — всем сестрам по серьгам. А ещё там не прочь получить и на «бедность». Не случайно руководители ряда губерний (понятно, дотационных) завели старую песню, чтобы налог на доходы физических лиц (НДФЛ) администрировать по месту жительства работников, а не их работы. Ведь при таком режиме можно вовсе не думать над привлечением инвестиций или созданием рабочих мест, не наращивать человеческий потенциал — но снимать «сливки» в виде НДФЛ с тех муниципалитетов, которые создают тёплый деловой климат, растят качественную инфраструктуру, заботятся о благополучии человека и комфорте его жизни.

Коллективный разум членов Госсовета возобладал, и даже само обсуждение такого вопроса отложено. И бурно развивающемуся Екатеринбургу, в который ежедневно прибывают на работу по несколько сот тысяч провинциалов, в этом плане пока ничто не грозит. Да и Свердловской области в целом, как одному из немногих регионов-доноров (их в Федерации сегодня 13 из 83), — тоже.

Наоборот, есть надежда, что в недалёком будущем разберутся с таким понятием, как бюджетная обеспеченность (сколько бюджетных средств приходится на каждого жителя территории), и при распределении дотаций из федеральной казны станут учитывать, насколько тот или иной субъект Федерации, муниципалитет растёт по собственному экономическому потенциалу; тот, кто успешно развивается, сможет и отчислений с налогов оставлять у себя больше, и линейку полномочий получить шире — вместе с их финансированием. А в более отдалённом будущем вероятен сценарий, когда наряду с адресным распределением собранных на такой успешной территории средств законодатель позволит использовать эти деньги на усмотрение территории, согласно её первоочередным социальным нуждам и планам стратегического развития. Думается, для таких мегаполисов, как Екатеринбург, это может стать серьёзным стимулом и подспорьем, — а опыт выстраивания инвестиционной стратегии у города богатый.

На заседании Госсовета не раз прозвучало, насколько важно сделать так, чтобы местное самоуправление стало, как написано в Конституции страны, институтом для самостоятельного решения населением вопросов местного значения. Соответственно, должны быть и структурные, и организационные преобразования, для того чтобы не только укрепить финансовую базу, но и в целом повысить возможности местного самоуправления по решению тех вопросов, которые перед ними стоят. Президент и премьер этот вектор движения, как и дифференцированный подход в межбюджетных отношениях, поддержали. Но дискуссию о перераспределении полномочий решили продолжить — уже с участием «потребителей государственных услуг», то есть граждан и бизнеса, всех социальных слоёв. Веяние времени…