Уверенность людей в завтрашнем дне — залог роста экономики
Международный исследовательский центр Геллапа (Gallup International) в традиционном ежегодном докладе о социально-экономическом положении и трудовых конфликтах в разных странах мира — «Барометр мировой экономической напряжённости» («Global Barometer of Economic Pain») — зафиксировал скатывание России по ощущениям страха перед протестными настроениями, беспорядками и трудовыми спорами на уровень 1990-х годов. Тогда уровень социально-экономической напряжённости из-за возможных трудовых конфликтов и волнений достигал 38—43%; сегодня ожидание нестабильности в ближайшие 12 месяцев — в этом и суть исследования: выявить, каковы ощущения людей на предстоящий год, — 40%.
Поясню: эти цифры означают разницу между: 1) процентом тех, кто видит ближайший год бесконфликтным либо даже с улучшенным психологическим фоном, и 2) процентом тех, кого трудовое будущее тревожит и он ждёт только ухудшения — первое вычитается из второго. Ставить под сомнение результаты исследования — оно проводится в виде опросов населения в 56 странах с более или менее значимой в мировом сообществе и устойчивой экономикой с 1977 года — не приходится: отмеченные исследователями пики социально-экономического напряжения совпадают с локальными и глобальными кризисами, отражают взлёты и падения мировой и региональных экономик. Россия, к слову, в свежем рейтинге на 19-м месте, и уровень трудовой напряжённости практически равен общемировому — 42% (рассчитанному как разница между 55% респондентов, кто полагает, что массовых «трудовых» волнений в 2012 году будет больше, и 13% — тех, кто считает, что их будет меньше).
Примечательно, что индекс экономической напряженности выше у развитых стран — в число лидеров по этому показателю вошли Финляндия, Швеция, Бельгия, Китай, Франция, Ирландия (по порядку перечисления диапазон 50—70%), даже у Германии и США социально-экономическая напряжённость выше общемирового показателя. В тех же странах, где, как говорится, никогда особо богато и не жили, либо где идут перманентные экономические конфликты интересов, либо ведутся военные действия, людей, видимо, уже мало чем напугаешь. Да и глобальный кризис более всего задел развитые экономики, и естественно, что тамошнее население, во-первых, опасается новых волнений на трудовом поле, а во-вторых — его уверенность в завтрашнем дне в принципе поколеблена, горизонты планирования жизни сильно сузились. Россия оказалась в числе стран, которые кризис выбил из колеи: с начала 2000-х индекс социально-экономической напряжённости был у нас близок к нулю — и это свидетельствовало о нашем инвестиционном преимуществе (в стабильно растущую экономику, где нет социально-трудовых конфликтов, деньги идут охотнее — и в Россию они шли). А с начала кризиса градус напряжённости начал повышаться, а судя по исследованиям последних лет, температура продолжает повышаться — и мы наблюдаем непрекращающийся отток из России капиталов.
В исследовании Геллапа подчёркивается, что неприятности в экономике, а соответственно — рост социально-экономической напряжённости и возникновение страха трудовых конфликтов, как правило, связаны с неразберихой в государственных управленческих моделях, финансовой безответственностью бизнеса и несовершенством налоговой системы. И вряд ли кто будет спорить, что все эти три составляющие проблемы в России присутствуют. Нервозность на рынке труда имеется — и во многом из-за отсутствия чётких стратегий развития бизнеса и ясных, понятных всем целей государства.
Хотя следует признать, что нам удалось избежать общенациональных катаклизмов на рынке труда. За кризисные 2009—2011 годы на поддержку занятости в России государство потратило более 250 млрд. рублей, в результате удалось поддержать 5 миллионов россиян, теряющих работу, сохранить более 3,5 млн. рабочих мест и даже ещё 4 млн. рабочих мест создать, благодаря чему возросшая было безработица резко пошла на убыль. А в Екатеринбурге, где государственные меры легли на серьёзнейшие муниципальные проекты, безработица сегодня практически отсутствует.
Но как показывают не только исследования Геллапа, но и других международных и отечественных институтов, надо двигаться дальше — переходить от антикризисных мер поддержки экономики и уровня занятости населения к технологическому перевооружению и развитию инновационных производств. В основном это касается больших частных и государственных компаний. Значимой представляется также озвученная на днях в Правительстве РФ программа государственной поддержки малого и среднего бизнеса — на неё выделяется почти 21 млрд. рублей. Цель — «точечно» поддержать те успешные проекты, которые уже смогли заявить о себе. Деньги могут быть потрачены на закупку — на это могут «в одни руки» выделить до 10 млн. рублей — нового оборудования, на поддержку частных промышленных парков (они получат субсидии по аренде помещений до 5 млн. рублей и на выкуп помещений — до 25 млн.).
В связи с этим более чем уместной и перспективной видится деятельность созданного мэрией Екатеринбурга городского Центра развития предпринимательства. Он не только оказывает бесплатную консультационную поддержку, организует деловые поездки и встречи для представителей производственного инновационного бизнеса, но и помогает в содержании инкубационных площадок, предоставляет там компаниям рабочие места и всячески способствует продвижению услуг и товаров этих компаний. Идеология понятна: чем больше будет самостоятельных горожан, развивающих бизнес, и чем теплее деловой климат в городе — тем выше будут уверенность горожан в завтрашнем дне и инвестиционная привлекательность Екатеринбурга.
