Небо не захватить. Где та молодая шпана

45 лет назад, в мае 1973 года в СССР произошла попытка угона авиалайнера, которая обернулась несколькими десятками жертв. Знакомство со всей историей воздушного терроризма в СССР заставляет прийти к выводу: более всего преступников провоцировала беспечность и благодушие людей.

Расследование взрыва под Читой показало: милиционер на борту самолета не способен предотвратить все инциденты. Более того, из-за него попытка угона может вылиться в катастрофу.

Поэтому летом 1973 года в СССР дежурство на борту отменили, а взамен всё-таки наконец ввели тщательный досмотр пассажиров перед посадкой. Однако эта мера, как и сопровождение до этого самолетов «воздушными маршалами», распространялось лишь на те рейсы, где лайнер взлетал из такого пункта и с таким запасом топлива, что мог долететь до капиталистической заграницы.

Потому что абсолютно все угоны самолетов до этого происходили по трафаретной схеме. У всех угонщиков был единственный мотив – желание покинуть СССР. И старались решить они эту задачу самым надежным, а значит самым простым и быстрым способом: находили самолет, который был способен долететь до заграницы, и пытались им овладеть.

В правоохранительных органах сочли, что никак иначе угонщик действовать не может, словно бы речь шла о роботах. Никто не пытался думать на шаг вперед: ну, вот теперь преступники столкнутся с тем, что приграничные рейсы стали неприступными. Что они сделают? Просто откажутся от своего желания оказаться за границей?

Необходимости защищать «сугубо внутренние» рейсы никто не видел. Во многих аэропортах вообще не имели  такой штуки, как «рамка», милиция там практически не присутствовала. Так всё было, в частности, даже на одном из московских аэропортов Быково. Сегодня он не эксплуатируется, а в советские времена занимался ближнемагистральными рейсами.

Очередной Як-40 вылетел из Быково утром 2 ноября 1973 года и направился к Брянску – примерно 400 км пути.

 «Какой дядя нас будет убивать?»

Короткий полет прошел спокойно, и вот пассажиров уже просят снова застегнуть ремни – начинается снижение. В этот момент в пилотской кабине услышали из пассажирского салона громкие возгласы и звук разбитого стекла. Бортмеханик Никитин отправился узнать, что происходит. Едва он приоткрыл дверь, как в неё всунулся ствол охотничьего ружья, и грохнул выстрел. Никитин выскочил в коридор и сумел захлопнуть дверь, и тут ему в упор выстрелили в живот. Пассажир Гапоненко  бросился на подмогу, но упал, и кто-то из угонщиков ударил его ножом.

Двое оставшихся в кабине пилотов попытались забаррикадироваться. Командир корабля был попросту изумлен. Если это угон, то кому это понадобилось? И почему угонщики медлили почти до самой посадки? Но решение пришло само собой: оставаться с таким бедламом на борту в воздухе было очень опасно, а брянский аэродром – вот он.

Но выяснилось, что «бронированная» дверь лишь так называется. Пары выстрелов в замок хватило, чтобы она распахнулась. В кабину ворвались несколько человек с ружьями. Застыла тяжелая тишина, по нервам всем били звуки детской истерики. Плакала четырехлетняя дочь раненного пассажира:

- Мама, а какой дядя убил папу? А какой дядя нас будет убивать?

Цель – Москва

 Диспетчеры на земле изумленно наблюдали, как Як-40, до этого подавший сигнал тревоги и сообщавший о намерении садиться, прекратил снижение, набирает высоту и ложится на обратный курс.

Самым логичным объяснением происходившего было самое мрачное: захватившие его лица собираются совершить таран каких-то органов высшей власти СССР (Кремля, например) или обрушат самолет на большое скопление людей, чтобы добиться максимума жертв.

Из-под Орла были подняты истребители и демонстративно пошли по бокам лайнера. Момент рокового решения приближался: еще немного – и самолет начнет лететь над густонаселенными кварталами столицы, сбивать его будет уже нельзя.

Бытует легенда, что за тот час, пока самолет возвращался в Москву, сотрудники первого отдела брянского авиапредприятия успели выяснить: оба пилота являются членами КПСС, характеризуются исключительно положительно. И в московском штабе сочли, что такие люди совершить теракт не могут.

Однако специалисты в области контртеррора воспринимают эту версию скептично. Речь шла о безопасности столицы, и  в таком вопросе ничего не значат аргументы типа «Это настоящие коммунисты, бандитам их не сломать». Кроме того, среди угонщиков мог быть собственный пилот, способный сесть за штурвал.

Просто роковая черта, при пересечении которой борт был бы сбит в считанные минуты, проходила чуть дальше аэропорта Внуково, куда он начал садиться. И на земле отлично знали, что дальше Внуково улететь он не может, независимо от желаний угонщиков. Дорога обратно съела все имевшиеся резервы топлива на самолете.

Из-за этого даже возникла кризисная ситуация. Во Внуково был густой туман, все летные наставления предписывали в такой ситуации уходить на запасной. Автоматической курсо-глиссадной системы маленький самолет не имел.

Садиться стали, следуя фразам диспетчера, который непрерывно зачитывал данные посадочного радиолокатора – расстояние самолета до полосы, его положение относительно штатной траектории снижения: «11, выше пятьсот, левее триста…». Это сложнейшая работа, требующая не просто мастерства, а какого-то посланного природой животного таланта. И в спокойной обстановке это очень непросто, а здесь в летчиков упирались стволы.

Ужас нарастал с каждой секундой: пилоты буквально спиной ощущали, как самолет проседает в неизвестность. Цифры на высотомере становились всё меньше, но земли-то не было видно. Вдруг туман лег на землю? И самолет в неё просто врежется?

Вдруг внизу молниями замелькали какие-то пятна. Самолет вышел из тумана, когда высоты оставалось всего 30 метров – это высота девятого этажа.

После посадки самолет поехал за машиной сопровождения, а та влекла его куда-то в дальний угол летного поля. Угонщики насторожились, стали кричать летчикам, чтобы те остановили самолет. Командир борта изо всех сил нажал не на те педали: «Видишь, не работают. Наверное, выстрелом повредило».

Потому что понял, зачем самолет ставят туда, куда ставят - кажется, будет штурм.

Импровизация

Еще перед посадкой угонщики озвучили свои требования: во Внуково им должны были передать полтора миллиона долларов (позднее они подняли сумму до пяти миллионов), дозаправить самолет, после чего перелет до Ленинграда, там еще одна заправка – и в Швецию, милую сердцу Швецию.

Высшее руководство страны находилось в ярости. Это был первый в советской истории случай, когда кто-то захватил заложников и требовал за них выкуп. И где! И когда! В Москве, на правительственном аэродроме. За несколько дней до годовщины октябрьской социалистической революции. Вот-вот сюда съедутся западные корреспонденты.

Прекратить это нужно в кратчайшие сроки, пока буржуазная пресса не начала такую же вакханалию, какая была во время «ленинградского самолетного дела» или побега Бразинскасов. Еще чего не хватало, чтобы этот цирк перекочевал в «колыбель революции». А уж если они сумеют вырваться в Швецию, это будет настоящий кошмар.

В аэропорт спешно примчались министр воздушного транспорта Бугаев, министр внутренних дел Щелоков, председатель КГБ Андропов. Это серьезно осложнило ситуацию: присутствие больших начальников, постоянное требование докладов и поток «указявок» сильно нервировали рядовых сотрудников.

Щелоков чувствовал себя гораздо более неуютно, нежели коллеги: косяк-то случился по его линии, недосмотр допустила милиция аэропорта Быково. Он буквально рвался в бой, стремясь смыть позор победой – или кровью.

И МВД, и КГБ располагают в районе Москвы мощными силовыми подразделениями: Щелокову подчиняется входящая в состав Внутренних Войск отдельная дивизия особого назначения (ОМСДОН) имени Дзержинского, Андропову – «кремлевский полк», отдельный полк особого назначения, слушатели Курсов усовершенствования офицерского состава.

Но группы, «заточенной» на стоящую сейчас задачу, в КГБ нет. В этом смысле Щелоков обошел своих давних конкурентов. Осенью 1973 года в Москве должен был состояться Всемирный конгресс миролюбивых сил. В МВД разработали план «Гром» на случай захвата террористами иностранного посольства или самолета. Среди прочего, в рамках плана была создана оперативная группа, постоянно дежурившая на Петровке.

Правда,грозно группа выглядела только на страницах чиновничьих отчетов. В частности, она не располагала никакой специальной амуницией. Занятная деталь: готовясь к штурму во Внуково, "громовцы" подтянут секцию низкого железного ограждения, лежавшего возле аэропорта. Вдруг пригодится! И пригодилась.

Не было у членов группы и особой подготовки, просто в неё собрали наиболее опытных и физически подготовленных сотрудников московской милиции. В частности, в неё включили 11-кратного чемпиона министерства внутренних дел по самбо Александра Попрядухина. Именно его назначили командиром в данной операции. Попрядухину предстояло освобождать своих земляков – родом он был из деревни на границе Брянской и Орловской областей.

Бойцы под его командованием сначала отмахали несколько километров, чтобы подойти к самолету не по бетону со стороны аэровокзала, а «от травы». Потом сидели шесть часов на ноябрьском ветродуе, ожидая команды.

Тем временем бандиты позволили забрать с самолета двух раненых, потом еще двоих пассажиров, второго пилота. Тот, однако, вернулся – не захотел бросать командира.

Штурм был худо-бедно спланирован, но с первой секунды всё пошло кувырком. Заблаговременно подъехал бронетранспортер, машина с «выкупом» еще не появлялась. Но бандиты, услышав рев мотора, решили, что деньги уже привезли, и распахнули дверь.

Попрядухин понял, что надо что-то делать. Бандиты увидели бронетранспортер и не могут не понять, что их обманули с деньгами. Сейчас они либо запрутся в самолете, став стократ осторожнее, либо в бессильной ярости начнут убивать заложников.

Он выскочил из-под самолета, отвлекая внимание на себя, и одновременно пытаясь «снять» маячившего в дверной проеме бандита. Перестрелка закончилась ничьей: Попрядухина бросили на бетон два удара в бронежилет, но и мерзавец, застонав, вывалился из самолета.

Тем временем группа захвата успела заклинить "волшебным заборчиком"  дверь, чтобы её нельзя было закрыть. Внутрь самолета полетели слезоточивые шашки. Правда, на такое использование они рассчитаны не были, подожгли обивку салона.

Во взвинченной ситуации сдали нервы у экипажа БТР: крупнокалиберный пулемет стал бить длинными очередями по самолету. В нём потом насчитали больше сотни пробоин. Тем не менее, убит был лишь один из угонщиков. Пассажиров тоже хранили ангелы – ранило только  двух человек. Главарь угонщиков во время штурма покончил с собой.

Хочется чего-то эдакого

И тут самое время уже рассказать, что угонщиками были… учащиеся автотехникума при заводе ЗИЛ. Одному было всего 16 лет, двоим по 18, главарю был «целый» 21 год. Миллионы сверстников по всей стране завидовали таким, как они: живут в Москве, скоро получат вполне хорошо оплачиваемую работу. Один из них и вовсе был «мажором», сыном высокопоставленного зиловского руководителя.

Но сами они считали себя несчастными и обделенными. Шмотки, которые можно урвать на вещевом рынке – это что, нормальная одежда? А кафе на улице Горького – разве ровня барам Нью-Йорка? Словом, им нужна была заграница. Ради джинсов и баров они готовы были убивать.

Имея доступ к иностранной прессе, проглатывая любую крупицу информации из-за бугра, они были наслышаны о захватах заложников, требованиях выкупа. И загорелись идеей проделать это всё сами.

Милиционер Попрядухин и командир борта Иван Кашин были удостоены званий Героя Советского Союза, другие члены экипажа самолета тоже были награждены боевыми орденами.

А вот для Щелокова триумф обернулся поражением: на «разборе полетов» было признано, что успех штурмовой группы, отсутствие жертв среди заложников были результатом чистейшего, сумасшедшего просто везения. Но в дальнейшем в подобных ситуациях должны работать тщательно подготовленные профессионалы. Ресурсами для подготовки такой группы обладает только Комитет госбезопасности. 29 июля следующего года официально была создана Группа «А» - знаменитая впоследствии «Альфа».

В уголовный кодекс - спустя почти двадцать лет после первой попытки угона самолета в СССР - было наконец введено наказание за угон. До этого всех арестованных преступников судили за измену Родине, попытку бегства из неё во вражеский лагерь.

Предпосадочный досмотр стал обязательным на всех авиарейсах. Однако любые меры безопасности оказываются действенными лишь тогда, когда занятые в них люди действуют с полной ответственностью, проникнувшись ощущением важности своей работы. Если этого нет, получается одна фикция. Что и стало ясно спустя десять лет.