Виталий КРАЕВ: «У хорошей лошади – плохой разбег»

Из известных людей у Виталия КРАЕВА особое уважение вызывает Николай ФОМЕНКО. Этот человек, по мнению артиста, ничего не боится и берется за все, что подкидывает жизнь. Сам Виталий мало в чем уступает известному гонщику и как истинный актер пробует себя в самых разных образах – от непутевого студента до джазового музыканта и философа сцены.

– Большинству уральских зрителей Виталий Краев известен как телеведущий. Вышедший спектакль «Контрабас» – это желание попробовать себя в новом направлении или возвращение к истокам?

– Не то и не другое. Сейчас в жизни период, когда я занимаюсь тем, что нравится, поэтому моноспектакль – прежде всего удовольствие. Несмотря на все трудности работа в «Контрабасе» меня очень радует, за что огромное спасибо Нине Шабаровой и Екатеринбургскому театральному агентству. Без нее спектакль бы просто не состоялся. Она  занимается местными актерами, не зарабатывая на этом практически ничего, только лишь из-за любви к театру и актерам! Нина – удивительный человек! В прошлом году нам пришлось «заморозить» спектакль. Сложилось ощущение, как будто неизвестная сила палки в колеса вставляла. Но сейчастворческий процесс пошел в гору. Хотя, с другой стороны, препятствия закаляют нас. Утешаю себя тем (смеется), что «у хорошей лошади – плохой разбег».

– «Палки в колеса» воспринимаете именно как трудности на пути к успеху? Не считаете, что это сигнал к тому, что лучше остановиться?

– Сказал «А» – говори «Б». Нет, остановиться или отступить желания не возникало. Создание этого моноспектакля стало уже не только моим личным делом, множество других людей – музыкантов, художников принимали активное участие. Я публичный человек, и есть люди, которые с удовольствием посмотрели бы на то, как я «обделался». Под Новый год радовать их не хочется. Да и ситуация не настолько критична, чтобы спасительные варианты отсутствовали. Значит, надо было довести все до логического конца и сыграть премьерный спектакль. Вот если бы совсем не было никаких лазеек, тогда б задумался, что мне мигает красный свет.

– А вы фаталист?

– Наверное, да. Если меня течение жизни к чему-то выносит, я этому следую. Но я плыву не как продукт человеческой жизнедеятельности, а пытаюсь понять, насколько важно предлагаемое судьбой. В какие-то моменты я сопротивляюсь, иногда двигаюсь против течения, но если возникает интерес, обязательно включаюсь в ситуацию. Я верю, что все происходит для чего-то, поэтому если случай выпадает, я его всегда рассматриваю.

Мне в этом плане нравится старый анекдот: «Господи, ну сделай так, чтобы я выиграл в лотерею, ведь все выигрывают, помоги мне тоже. А Господь отвечает: «Ты хотя бы лотерейный билет купи»». Можно просто плыть по жизни, а можно что-нибудь делать. Я отношу себя к тем, кто не только плывет, но и делает.

– В чем ваша позиция подтверждается жизнью?

– Взять хотя бы мое поступление в театральный институт. Когда я пришел из армии, бабушка или, как я ее называл, «бабулевич» сказала: «Ты же любишь всяких букашек, тараканов, иди на биофак, там мальчиков мало, тебя возьмут». Ну, я и пошел. Красивый такой, в белом костюме, в галстуке, с фингалом под глазом(подрался накануне). И экзамен завалил. Не зная правильный ответ, на ходу придумывал что-то свое и так рассмешил профессуру в приемной комиссии, что мне посоветовали поступать в театральный институт. Я это воспринял как шутку и, конечно, расстроился. Мечты о том, что стану биологом, рухнули. Грустный-печальный иду по улице, а навстречу мне знакомая, поделился с ней своим разочарованием, а она и говорит «Так, правда, загляни на театральный факультет, он открылся при консерватории». Зашел, сплясал, басню прочитал и поступил.

– Неужели театр не настолько увлек, что вы некоторое время спустя сменили профессиональный ориентир?

– В пору моей молодости работа в театре приносила мне огромное удовольствие. Во времена лихих 90-х, когда страна разваливалась и царил хаос, мы ездили по заграничным фестивалям, путешествовали…. Представляете, какая у нас была свобода! Да и работать в муниципальном ТЮЗе в советское время было проще. Над стоимостью проектов особо не задумывались, вместе с хорошей командой актеров, режиссера, художника, композитора получалось создавать отличные спектакли. Как актер я трудился тогда очень много, и это было в кайф. Плюс – мне очень нравилось работать с режиссером Анатолием Праудиным. В его спектаклях я сыграл свои лучшие роли. Все для меня стало разваливаться, когда Анатолий Аркадьевич уехал в Санкт-Петербург, и в театр стали приходить, на мой взгляд, более слабые режиссеры. Мне как актеру понижать планку уже не хотелось, я стал искать более интересные варианты вне театра.

– Сложно было расставаться с любимым делом?

– На тот момент театр уже не представлял для меня особого интереса. Стало скучно. Интересных ролей не давали, зарплата низкая. А в театре надо либо «жить», либо уходить. К тому времени я работал на радио, получал неплохие деньги. И я ушел, посвятив себя «коротким и длинным» волнам. Чуть позже стал пробовать свои силына телевидении. Опять получилось, хотя начинать везде былострашно: и за диджейским микрофоном, и перед объективами камер. Я, конечно, рисковал, пришел без опыта, без специального образования. Завалить эфир было ой как страшно. Но, когда рискуешь, не дряхлеешь ни душой, ни телом, риск очень молодит. Поэтому сейчас я снова пробую, снова рискую, и это все невероятно здорово!

– Мысль перекликается с философией Макмерфи, главного героя романа Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». Читала, что вы поклонник книги и одноименного фильма…

– Да, это одно из моих самых любимых произведений. Там есть замечательная сцена, когда Макмерфи на спор пытается поднять тяжеленный каменный умывальник. Понятно, что герой проиграет и не справится с таким весом, но он говорит потрясающую фразу: «Я хотя бы попробовал», тогда как все остальные даже боялись подумать, что с подобным можно справиться. Эти слова стали моим девизом по жизни.

– Такой интерес к жизни свойственен всей семье Краевых, или это сугубо ваша черта?

– За остальных ничего не могу сказать. С родителями разъехался, когда мне было 17 лет, и с тех пормы очень мало общались. Мама и папа развелись, когда закончил школу, тогда я и отправился жить к бабушке. Она стала моим единственным близким человеком. От родителей никакой поддержки не получал, всего добивался сам.

– Но разве после развода никто из родителей не стремился поддерживать с вами связь?

– Мне сложно объяснить, что тогда произошло. Мы просто разошлись. Каждый остался при своем мнении, и никто не хотел что-то выяснять или объяснить. Тем более у отца очень сложный характер, и с ним в принципе трудно было общаться. С мамой мы еще как-то созваниваемся, несмотря на то что она с младшей сестрой живет в Австралии. А вот с отцом связь практически потеряна.

– Но вы, наверное, все равно пытались объяснить хотя бы самому себе, почему так сложилось?

– Отец – бывший военный, поэтому к долгим душевным беседам не очень склонен, но иногда начинал что-то рассказывать. Он работал главным энергетиком в ракетных войсках. Был очень башковитый, и его прочили в центральный штаб ракетных войск в Москву. Но в это время произошел развод с матерью, а коммунисту, как известно, положено быть образцовым семьянином. Двигаться дальше по карьерной лестнице отцу не дали, работу в Москве «зарубили». В итоге службу в армии завершил в звании майора, хотя порой работал на полковничьей должности. Справиться с подобным крушением надежд папе было трудно, и он замкнулся. Но это лишь несколько фактов, которые я от него узнал. Наверняка, происходило еще что-то, но… Захочет – расскажет.

– При создании собственной семьи вам удалось избежать ошибок родителей?

– К сожалению, ошибку отца я повторил и тоже разошелся со своей супругой. Жена с сыном живут отдельно…

– Не жалеете, что так сложилось?

– Сложилось и сложилось, наверное, так было лучше. Видимо, во мне на генетическом уровне такой сценарий был заложен. Но у всего есть плюсы, даже в подобной ситуации: я могу полностью посвятить себя тому, что мне действительно нравится. Захотел сыграть в антрепризном спектакле – сыграл, захотел заняться музыкой – научился играть на гитаре и сейчас практикую с лучшими джазовыми и блюзовыми исполнителями. Иногда снимаюсь в сериалах. А вот когда «хотелки» кончатся, вот тогда и надо будет сколачивать крышку гроба. Но это вряд ли (смеется). О грустном не будем, всех с наступившим Новым годом! Желаю всем огромного моря любви!