Георгий ДРОНОВ: «Быть папой – счастье!»

Естественно, говорить о собственной семье он не любит – публичному человеку, коим себя на 100% ощущает актер Георгий ДРОНОВ, хочется иметь островок приватности, куда вездесущие глаза журналистов точно не проникнут. Он даже называть просит себя только Георгий, менее официальное уменьшительно-ласкательное – Егор прерогатива лишь близких и родных.

Бремя «Жоры»

– В Институте культуры меня, так уж повелось, звали Жора. И даже мама знает: когда кто-нибудь звонит по телефону и спрашивает Жору, значит на проводе бывшие однокурсники.

– Неужели они не отображают, что звезда ситкомов – Георгий…

– Он же Гоша, он же Юра. (Смеется.). Не удалось «перековать». А вообще, как только вышел сериал «Саша+Маша», я сразу попрощался с огромной частью своей свободы. Хотя… мне еще повезло: кепочку на глаза пониже надвинул – и серой мышью вперед, в метро. Другим, более фактурным актерам, сложнее.

– А в чем сложность? Обычно артисты до славы жадны.

– Ты нигде не можешь остаться самим собой. Подспудно должен себя контролировать, а если не контролируешь, то происходят эксцессы. Срывы. Такая вот вторая сторона медали под названием «узнаваемость». Это даже не слава – если тебя перестанут показывать по телевизору, узнаваемость пройдет. Помнить будут спектакли, роли. Не буду лукавить: когда на улице узнают, очень приятно. Но не нравится, когда люди переходят границу. Даже не приличия, а такта. Все-таки в жизни я не тот персонаж, которого видят на экране…

Сделка с совестью?

– С вашим сериальным героем – многодетным отцом-недотепой – вас часто сравнивают?

– Нет. Я же не совсем Костик Воронин. К сожалению, есть случаи, когда актер входит в образ и в нем остается. Трагических историй в нашей среде полным-полно, и ребят, забывших, что придуманное отличается от действительного, очень жаль. Но мы же работаем с нервами! Представьте, сколько текста заучиваем, какое количество раз идем против воли, выполняя волю персонажа! Тот же Костик в глазах других людей часто выглядит полным идиотом – и я иду на сделку с самим собой. И не скрепя сердце, а проглотив, переварив и выдав (с выражением своего героя): «Я дебил!». Это мой персонаж. Это не я, а рабочий процесс.

– Если все столь болезненно, в чем интерес?

– А так интереснее играть, когда погружаешься в персонаж, который тебе никак не близок. Он любит это, а ты – нет; он одевается так, а ты – нет. Но, обладая собственной определенной физикой, телом, голосом, ты будто влезаешь в шкуру другого человека. Это самое сладостное в профессии. Персонаж должен быть искренним и идти от тебя самого, изнутри. Главное – быть правдивым.

– Говорят, на работе нужно думать о работе, дома – о семье. При таком раскладе получается?

– Соглашусь с этой мыслью, но получается так действовать далеко не всегда. Вот идет спектакль, к примеру, не один сезон, а ты походку своего героя, психически нездорового парня, никак поймать не можешь. И вот как тут можно не думать об этой ситуации, не гонять ее в голове, искать решение? Театр в отличие от кино живет здесь и сейчас, и второго дубля никто не дает. Я должен выйти на сцену и от начала до конца сыграть тот образ, который доверил режиссер.

– Неужели не отдыхаете?

– Ну почему, спорт хорошо переключает мозги. Или уехать куда-нибудь подальше от людей, ввинтить **пу в песок и расслабляться. Моя профессия – это мой орган. Как токарный станок у токаря. И нужно следить за этим станком, давая себе психологическую разрядку. Зачем нам огромные райдеры? Чтобы максимально оградить себя от агрессивной внешней среды и иметь возможность восполнить, наполнить себя психологически и эмоционально вдали от дома. Мы ж не биороботы.

Подарок к дню рождения

– И что помогает восстанавливать силы после спектаклей?

– Никаких особых вещиц из дома не вожу. Сейчас, на мой взгляд, связь с близкими помогает поддерживать мобильный телефон. Пока его не придумали, и забот не было. Теперь, только оставишь где-нибудь, сразу глаза круглые становятся – а вдруг что?!. Но подобного толка мысли приходят, как правило, когда устал. В обычном состоянии стараюсь поддерживать себя позитивными идеями.

– Тем более и папой впервые вы стали аж в 40!

– Все произошло в тот момент, когда и должно было произойти (дочь Алиса родилась  28 марта 2011 г. – Прим. Л. М). Я как раз стал для этого достаточно взрослым человеком, хотя (усмехается) еще неизвестно, взрослым ли. На самом деле это необычные ощущения и огромное счастье: не было ничего и вдруг – раз! – и появился человечек…

– Практика сериального папаши помогает?

– Нет, совсем не помогает (усмехается). Знаете, по большому счету, мир с ног на голову не встал. Нельзя сказать, что ребенок уже самостоятельная величина, но он есть и доставляет нам огромную радость. С другой стороны, у меня появилось больше ответственности как у мужчины. Понимаю, что беречь нужно уже не только людей, которые рядом со мной, но и себя.

Будущее в настоящем

– Наверное, внимательнее подойдете и к тому, что будет смотреть подрастающее чадо?

– Начнем с советских мультиков, а там посмотрим. К сожалению, сейчас дети часто начинают жить по образу и подобию теле- или киноперсонажей. Они, словно зараза, оказывают влияние на психику и сознание ребенка, слепо перенимающего и манеру общения, и речь, и ценности…

– В театр, значит, в театр!

– Что касается спектаклей… Я обычный человек, который будет самым обычным образом наблюдать за тем, как растет его ребенок. Зачем за Алису сейчас решать? Вдруг она вырастет и станет математиком?! И будет обладать таким складом ума, что все папины спектакли ей станут параллельны?!.

– Но о будущем-то все равно задумываетесь?

– Я сейчас люблю тех людей, которые рядом. Завтра будет завтра. Когда живешь каждый день, не задумываешься о том, что будет через 10–15–20 лет. Оценить качество пройденного пути можно, лишь оглянувшись назад. Предлагаю жить сегодняшним днем и дарить радость близким сегодня.

– В этом, по-вашему, секрет семейного счастья?

– Идеала семьи как таковой у меня нет. Как нет и общего рецепта счастья. Но над его созданием обязательно трудятся два человека. А как иначе? Идеал – это пара зебр. Он зебра и она зебра. Когда он – зебра, а она – цапля, гармонии нет. Хотя, быть может, она в прошлой жизни и была полосатой лошадкой, а после душа реинкарнировалась, и вот они встретились. Счастье в союзе – это труд и, как ни странно, большая степень жертвенности. Когда человек настолько любит, что чувство начинает довлеть. Я люблю, значит, я жертвую. Свою любовь дарю другому и наоборот – так рождается взаимообмен. Именно из этого возникает личностное желание самоограничения, самовоспитания. Когда тебе дается выбор и ты себя ограничиваешь, это и есть истинная свобода.