Расстрельное признание

На днях Российский союз ректоров (РСР) предложил при очередном мониторинге эффективности образовательных организаций высшего образования (проводит Министерство образования и науки РФ) выделить педагогические вузы в отдельную отраслевую группу.

Что, по мнению сообщества ректоров, «позволит интегрировать ресурсы модернизации отечественного педагогического образования».

Посыл, обёрнутый в красивую фразу заботы о лучших перспективах для отечественного образования, если не вдаваться в детали, всё-таки не совсем понятен. Тем более что ректоры внесли и аналогичное предложение по поводу инженерно-технических вузов. Педагоги вроде как работают с детьми — инженеры обеспечивают технологический процесс…

Но что-то же побудило высокообразованное сообщество связать эти две конструкции в единое, но разделённое по отраслевым признакам предложение?

Ключ к пониманию даёт специальный протокол РСР об итогах обсуждения им животрепещущей темы.

Ректоры, обобщая социально-экономическую картину по стране, подмечают, что регион региону рознь: одни — доноры, другие — акцепторы, и соответственно в богатых регионах вузовское образование лучше, а в бедных оно хуже. И далее ректорская логика выводит на мысль, что в бедных территориях люди и живут небогато, и уровень знаний людей — школьников, а потом и абитуриентов — тоже во многом зависит от имущественного положения семей и уровня достатка в них.

То есть качество школьного, а затем и вузовского образования, качество знаний людей так или иначе, но зависит от уровня жизни населения.

С одной стороны, верное замечание. Но в известной мере оно и спорно.

Во всяком случае не факт, что тут есть некая прямая зависимость, немало можно найти примеров, когда выпускники школ из «бедных» регионов становились светилами мировой науки, вон двое недавних нобелевских лауреатов Константин НОВОСЁЛОВ и Андрей ГЕЙМ — выпускники школ Нижнего Тагила и Нальчика соответственно.

Но, конечно, едва ли кто будет спорить, что в дотационных территориях материально-техническая база у вузов не такая, как у аналогичных институтов в регионах-донорах. Как едва ли кто будет отрицать, что есть университеты, известные во всём мире, престижные — а есть, извините, захудалые. Российские университеты в целом в мире не котируются, и лишь пара-тройка из них входят в четвёртую сотню мировых образовательных очагов.

Но вдумаемся в вывод ректорского объединения, что наши педагогические вузы — а их и более всего в стране: имеются чуть не в каждом регионе, в некоторых и по нескольку, — вынуждены «в связи со слабой подготовкой школьников в целом по региону набирать выпускников с недостаточно высоким баллом ЕГЭ»; а значит, и требования при мониторинге эффективности к таким образовательным учреждениям должны быть иными, нежели к другим вузам.

Пытаясь сделать хорошую мину, ректоры всё же намекают, что и из плохого абитуриента можно сделать классного учителя: «Задача вуза состоит не столько в том, чтобы выбрать наиболее подготовленных и знающих абитуриентов, а в том, чтобы создать условия благоприятствования для максимального раскрытия потенциала каждого обучающегося», — гласит протокол дискуссии в РСР.

Но напрашиваются и другие выводы.

Если абитуриенты педагогических вузов слабо учились в школе, то не означает ли это, что они и не испытывали в школе тяги к знаниям, а, поступив, куда примут, вряд ли станут любить школу после вуза? Да многие из выпускников педагогических вузов и не идут в школу, у них главная задача — получить корочки, чтобы с ними уже достичь какого-нибудь успеха в жизни. А те, кто всё-таки в школе остаётся, — они же тянут лямку, не более того, ибо изначально у них не стояла задача реализовать себя в любимой профессии.

Вовсе не хочу бросить тень на всё педагогическое сообщество — большинство учителей, спасибо им надо сказать, просто-таки подвижники! —и на все педагогические вузы, но согласитесь, что те, у кого в юности не было мечты стать учителем, едва ли обретут её с началом взрослой жизни. И когда учиться на педагога идут от безысходности — в других вузах нужны большие баллы ЕГЭ, — то каким в целом будет наше образование?

А инженеры, на которых выучились тоже по нужде, из-за того что знаний недостаёт, — какую технологическую новизну они привнесут в производство?!

Создаётся впечатление, что в российской школе (как и в обществе в целом: школа лишь отражение общих тенденций, но, к несчастью, она их в силу собственного статуса и устройства способна тиражировать буквально в прогрессии) превалирует настроение «успешности», но не самореализации личности.

И установка именно такая: учишься на отлично, на ЕГЭ натаскан — дорога в жизнь устлана; и неважно — кто ты, каков у тебя кругозор, кем ты мечтаешь стать. Воспитан ли ребёнок, участлив, любит ли он людей, заботлив, начитан, сострадателен, устойчив ли к стрессам — всё это лишнее, это в жизни не пригодится.

«Человек сам творец своей судьбы» — понимают это буквально, так что и по трупам можно шагать, если поставил себе цель чего-то добиться.

Получить высшее образование.

Не удалось с ЕГЭ — есть возможность получить «хотя бы» высшее педагогическое либо инженерно-техническое…

Может, ещё недавно можно было говорить, что профессия учителя непрестижная, потому что оплачиваемая мизерно, и лишь бы кто пришёл в класс — уже хорошо. Но сейчас, когда налицо тенденция к повышению материального статуса учителя, — не пришла ли пора одновременно с этим повышать престиж учителя через профессиональные требования к нему, требования вузов к абитуриентам, школ — к выпускникам вузов?

Иначе ведь мы потеряем молодые поколения, потратив при этом деньги на тех, кто и «обеспечит» нам эту потерю. Троечников по специальным предметам и неучей в личностном общении, тогда как профессия школьного учителя тем и отличается от всех остальных, в том числе и от профессии вузовского преподавателя, что в школьном учителе должны совмещаться и высокая специальная подготовка, и высочайшая степень психолого-культурного навыка общения с детьми.

А главное — искреннего желания быть Учителем.

Декларации РСР идут, похоже, вразрез со всеми этими очевидными постулатами.

К сожалению, у нас уже выросло поколение неучей и «успешных» людей, которым абсолютно безразличны другие люди, которые путают причины и следствия и, чтобы добиться карьерной цели, используют политику, пиар самих себя.

На неделе произошла трагедия: в московском Одинцово ученик Сергей ГОРДЕЕВ убил учителя географии и полицейского (ещё одного полицейского тяжело ранил). Сейчас проверяют стрелка на вменяемость; родителю его, владельцу оружия, пеняют за преступно-халатное отношение к правилам хранения винтовки и карабина, боеприпасов; идёт очередной спор, надо ли запрещать компьютерные игры с виртуальными убийствами, etc.

Но вы не пробовали задаться вопросом, почему одинцовский подросток пошёл на «бой», чтобы его в нём «застрелили», как излагают некоторые источники суть его признаний следователям, именно в школу, а не в супермаркет, да хотя бы просто не вышел на людную автобусную остановку?

Да потому, что ему больше негде было доказывать своё превосходство, тешить своё «эго», кроме как в школе, где его портрет был на «доске отличников», и даже в мысли о смерти он доказывал собственное превосходство.

Учителя географии он убил, говорит, случайно — на самом деле его мишенью должна была стать учительница литературы.

По иронии нашего образования, литература, классическая русская литература, стала предметом-изгоем; сокращены часы занятий, сужен список имён творцов и произведений, ученики забыли, что такое сочинение — где надо мыслить, анализировать, пытаться понять, что стоит за поступками тех или иных героев, в чём кривизна либо прямота сюжетной линии, судеб людей и т. п.

Чтобы узнать, что такое жизнь и что такое смерть, совсем не обязательно, согласитесь, брать в руки винтовку.

Довольно почитать великих, общаться на все возможные темы с родителями и друзьями, довольно того, чтобы учитель увидел в тебе человека, а не «результат учебного процесса» с пятёрками в аттестате и высокими баллами ЕГЭ.

Честное слово, депутатам нашим — это те ещё троечники! — действительно нечем заняться, коли они, вместо того чтобы сделать всё для повышения престижа российской школы, из стен которой чтобы выходили личности, а не одни только потенциальные абитуриенты, и чтобы педагогические вузы не делали скидки им «на глупость», занимаются порой чёрт знает чем.

Ну, например, их очень волнует, что бы сделать, дабы оградить юные души от знаний о сексе — есть такой законопроект в Госдуме; теперь уже говорится о том, чтобы оградить школьников не только от знаний о нетрадиционных, но и о традиционных сексуальных отношениях. Волнует депутатов показ в дневное время по телевизору фильмов, где есть сцены насилия, особенно если их участниками (хоть палачами, хоть жертвами, хоть героями) выступают дети. Парламентарии готовы запретить семьям, где появились дети, хранить в доме даже разрешённое оружие, и проч. Многие уже готовы сделать вокруг школы высокие заборы с колючей проволокой — в мыслях, видимо, изначально оградив детей от всего в мире…

А вот о том, что в российской школе в целом ненормальная обстановка, и дело не только в том, что психологи школьные слабо подготовлены и не видят детей с проблемными признаками в психике, а и в том, что школа оказалась стараниями тех же депутатов уже оторвана от реальной жизни, — ни полслова, ни ползакона.

Единственная в этом смысле честная организация, похоже, РСР. Ректоры чётко сказали, на какой стадии сознания и развития находится наша отечественная педагогика.