Выдавали вонючую мазь от вшей, но она была бесполезной

Пётр Денисович ЛИТВИН прошёл по военным дорогам от Сталинграда до Берлина.

Он родился 14 августа 1925 года в Харьковской области на Украине. Когда началась война, ему было 15 лет, родители его работали в колхозе.

— Руководители колхоза получили указание от правительства: «Всё, что можно — эвакуировать на восток», — вспоминает Пётр Денисович. — Отцу поручили гнать молодых лошадей из Харьковской области в Сталинградскую. Он взял меня с собой перегонять 50 голов. Довели мы, конечно, не всех. Животные тоже не переносят тягот: их надо кормить, поить, отдых давать. А на это времени практически не было. Пригнали лошадей на Нищенский хутор Ольховского района Сталинградской области. А там трактора стоят, работать на них некому, потому что всех мужиков забрали на фронт. И тогда меня отправили учиться на тракториста.

Обучение началось в декабре 1941 года и завершилось в марте 1942-го. По его окончании Пётр Денисович получил документ МТС Челябинского тракторного завода и был направлен в колхоз имени Степана Халтурина, где пахал, сеял и убирал. В августе 1942-го получил приказ переправить трактор в Камышин на Волгу.

— Кроме моего погнали ещё четыре трактора, — рассказывает Литвин. — И на всех тракторах пожилые люди, а я — эвакуированный, и у меня даже ни ложки, ни кружки, ни чашки. В Камышине военные забрали трактора и сказали, что теперь мы должны возвращаться обратно. А это 200 километров идти. Спасибо тем старичкам, которые со мной были, что они меня кормили. По дороге заходили в деревни, и там нам давали молочко, хлеб, картошечку. Вернувшись с перегонки тракторов, я пришёл в Ольховский военкомат, сказал, что хочу идти на защиту Сталинграда. Но меня не взяли. Военный комиссар встал, ничего не говоря, повернул меня и чуть ли не коленкой до двери «проводил» со словами: «Ты туда ещё успеешь».

Однако уже в октябре 1942 года Пётр получил приглашение из Ольховского райвоенкомата на курс молодого бойца. И после месяца обучения был направлен под Сталинград в составе 99-й дивизии Донского фронта, которым командовал Константин РОКОССОВСКИЙ.

— Дали автомат ППШ, так началась моя солдатская служба, — повествует Пётр Денисович. — В боях было страшно, просто жутко. Что там творилось на Волге! Какое кровопролитие, какая гибель нашего солдата! Противник занимал господствующие высоты, он видел всё, как на ладони. Попробуй хоть одна шлюпка проплыть — тут же артиллерийский обстрел и самолёты налетают. Днём двигаться вообще нельзя было, а снабжать-то едой и боеприпасами солдат надо. Надо отправлять пополнение и забирать раненых. Но, несмотря на эти трудности, солдаты проявляли массовый героизм, отвагу, мужество, стойкость и благодаря этому преодолели страх и добились победы. Немцы тогда вели себя, как хозяева, а в Берлине уже объявили, что Сталинград взят. Противники бросали нашим солдатам листовки: «Русь, сдавайся, завтра Волга буль-буль будет» или «Гитлер будет считать предателем того, кто уйдёт на левый берег и не сдастся в плен». Однако в скором времени ситуация изменилась. Когда 2 февраля 1943 года немцы были окружены и началось уничтожение их группировки, примерная численность которой составила 330 тысяч человек, то они стали другими. В том бою погибли 140 тысяч немцев, ещё 90 тысяч сдались в плен. И когда сдавшихся в 30-градусный мороз переправляли через Волгу на восстановление нашего хозяйства, они уже кричали: «Гитлер капут».

А самым трудным Литвин называет то время, когда в Сталинграде наши солдаты в ботинках, обмотках и телогрейках в сильнейшие морозы защищали свои позиции.

После победы в Сталинградской битве дивизию Петра Денисовича передали 62-й армии, и их эшелон был отправлен на Украину, под Харьков. В июне 1943 года они пошли в наступление на Барановку, что в 15 километрах от родной деревни Литвина. На тот момент он уже 2 года ничего не слышал о своих близких.

— Мы проходили в 200 метрах от моей деревни и свернули в противоположную сторону. И я оставался в неведении, что с моими родными, — ветеран до сих пор волнуется, говоря об этом. — Тем более всем известно: если немец встаёт в оборону, то в радиусе 20 километров он всё уничтожает. А они как раз начали «огрызаться» в 15 километрах от моей деревни. В 7 километрах от неё наши солдаты остановились на отдых, а точнее сказать, «вшей попарить». Нам выдавали вонючую мазь от вшей, но она была бесполезной: мозги «забивала», а насекомых не уничтожала.

Комбат попросил Литвина выйти на дорогу и встретить других солдат из эшелона. И здесь, стоя на дороге, Пётр Денисович встретил старичка из соседнего колхоза, который знал его отца, Дениса Васильевича. Но о том, цела ли его хата и жив ли кто-то из родных вообще, соседу было неизвестно.

— Я встретил своих и снова пошёл к земляку. Он меня кашкой пшённой на молоке угостил. Это объедение было, потому что у нас на завтрак кукурузная каша, на обед — каша и суп кукурузные и на ужин — каша кукурузная, — припоминает Литвин.

Дочь гостеприимного старичка Галя, к сожалению, также ничего не знала о судьбе его родных, но он всё же передал для своих близких письмо, традиционно свёрнутое треугольником.

На следующий день во время военных учений капитан из контрразведки сказал Петру, что его вызывают в штаб. Ещё не добежав 100 метров до дома, в котором размещался штаб, Пётр увидел, как из-за угла сначала вышла жена старшего брата, за ним сестра и мать. Пётр Денисович, который тогда был ещё ефрейтором, бросился к капитану, а потом к комбату с просьбой отпустить его к родным в село. Но комбат направил его с этим вопросом к командиру полка.

— Я побежал к нему. Он сидел обедал. Я сказал, что пришли мои родные, и спросил, как мне попасть в село. Он пригласил их. Я думал, может быть, самогонкой их угостить хочет, — смеётся ветеран. — Дали мне увольнительную на сутки, но сказали при этом, что если хоть на пять минут опоздаю, то под трибунал пойду. Одна из машин, следовавших по центральной дороге, подвезла меня до родного села. А дома с меня сняли обмундирование, стали стирать, штопать, меня мыть. Хорошо было!

После боёв недалеко от родного села Петра Денисовича перебросили на Запорожье, потом в Днепропетровск, в Одессу. Потом была Молдавия — стояли в 30 километрах от Кишинёва. По приказу Георгия ЖУКОВА 62-ю армию перебросили под Ковель. В июле 1943-го Литвин с боевыми товарищами пошёл на Польшу, на Вислу. Следом был Берлин.

Дважды Пётр Денисович был контужен и ранен в голову и руку.

— После первого ранения три дня был в коме, — рассказывает он. — Когда пришёл в себя, врач сказал мне: «Ты, сыночек, в рубашке родился. Пуля прошибла череп, а мозг не задела. Подлечим тебя и в строй вернём». Второй раз был ранен в руку. На Одере сидел в подвале с радиостанцией, рядом взорвалась мина. Крупный осколок удалили, руку перевязали, но рана не заживала. Пошёл в медсанбат, и из руки извлекли ещё один — только малюсенький — осколок. После чего рука зажила.

Первую свою медаль «За боевые заслуги» Пётр Литвин получил за то, что обеспечил связь войскам в безвыходной, казалось бы, ситуации.

— Я служил телеграфистом в артиллерийском полку. Прокладываю провод и понимаю: не хватает где-то около метра, чтобы соединить со вторым концом. А связь нужна… Пришлось мне взяться за концы проводов и стать своего рода проводником. Потом удалось сообщить, что мне нужна помощь и ещё кабель. И так я стоял несколько часов, пока не принесли ещё катушку.

Также у Петра Денисовича есть медаль «За отвагу», орден Отечественной войны, орден Славы III степени. После окончания войны он закончил учёбу, получил звание младшего лейтенанта и ещё долго служил в вооружённых силах, выйдя в отставку в звании полковника.